Биография

«Деревушка на самой вершине скалы, с собравшимися в кучку серыми домами, кажется, ничуть не изменилась со времен средневековья. Внутри деревни — лестницы вместо улиц и никаких магазинов, сувенирных ларьков или бакалейных лавочек. Вместо всего этого — небольшая площадь со скамейками, сидя на которых хорошо любоваться открывающейся панорамой Лазурного Берега, деревенская церковь (XVIII) да старинная часовня Братства Белых кающихся с фресками Джованни Каванезио, признанного мастера эпохи раннего Возрождения.»

Именно так в путеводителях описывается небольшая деревушка Пейон, спрятанная где-то во Франции чуть севернее Монако. И именно там 30 ноября 1954 года в скромном домике напротив деревенской церкви Бенедикт Янг издал свой первый крик. Семейство Янгов жило в этой деревне уже очень давно, и хоть жили они и довольно бедно – никто не жаловался. Отец семейства Джерард Янг был счастливым человеком. Его жена подарила ему уже третьего сына, не говоря о двух дочках, которые взрослели на глазах. Старший сын Озрик погиб на войне за освобождение Индокитая в 1952-ом. Средний сын Финдо как раз был призван в армию на войну за независимость Алжира. Таким образом, кроме Флоры и Фионы, близняшек, которым было по десять лет – Бенедикт оставался, возможно, единственным наследником скромного состояния Янгов. Если говорить начистоту, то и состояния то там никакого не было, Джерард, как и его отец, как и отец его отца, а до него отец отца его отца был скромным землепашцем и кое-как зарабатывал себе на жизнь исключительно собственным трудом. Но, ему было горько уходить из жизни, не оставив наследника своей крови. Что-то подсказывало ему, что Финдо с войны тоже не вернётся, поэтому Бенедикта было решено воспитывать несколько иначе.
Уже в возрасте пяти лет маленького Беню отдали в церковно-приходскую школу, где было решено растить из него богослова. Как и предвидел отец, через три года после ухода Финдо пришло письмо, где сообщалось о его гибели, поэтому к пяти годам будущее Бенедикта уже было распланировано довольно скрупулезно. Когда Бенедикту исполнилось девять, его матушка покинула этот свет. Тогда он пел в составе церковного хора первый и последний раз. Пение ему не нравилось, и голос у него был слишком низким для хора, поэтому он больше времени отдавал на изучение различных книг и оттачиванию ораторского мастерства. Что-что, а мальчиком он рос умным, и в диалогах с учителем на деле доказывал, что умеет отстаивать свою точку зрения, приводя крайне логичные для девятилетнего мальчика доводы. К тринадцати годам его отец тоже покинул этот бренный мир. Сёстры к тому времени уже вышли замуж и уехали кто куда, а Бенедикт так и остался на попечении церкви.
Когда церковно-приходская школа уже не могла больше ничего предложить Бенедикту, он принял решение отдать ей долг. Бенедикт принял целибат, а вместе с ним и сан дьякона. Шли годы, и молодой богослов Бенедикт всё лучше и лучше постигал все таинства церкви. Наконец, когда Бенедикту исполнилось тридцать пять - Отец Фернандо, священник местной церкви, решил, что время пришло и отправил молодого человека в Монако, к Епископу Винсенту Блуму. Хоть церквушка в Пейоне и не относилась к епархии Блума, но он был давним другом Фернандо, поэтому с согласия Бенедикта было решено, что он примет сан священника в Монако.
Приехав в большой город, а по сравнению с его родной деревней, Монако и, правда, казался большим городом, парень совсем потерялся. Вокруг было столько всего нового, столько всего интересного. Первым делом, Бенедикт конечно отправился к Винсенту Блуму и принял сан. Отныне он стал Отцом Бенедиктом и мог не только помогать Отцу Фернандо, но и сам проводить таинства и совершать обряды. Но он совершенно расхотел возвращаться в Пейон. Большой город манил Бенедикта, а именно – много новой информации. Бенедикт сутками просиживал в церковных библиотеках, прерываясь лишь на еду и сон. Вероятно тогда он и привлёк внимание Оберона.
Оберон был вампиром. Вампиром Носферату. Более того, он был вампиром, двинутым на религии. Поэтому появление столь перспективного и любознательного человека его крайне заинтересовало. Особенно дата его рождения. Многие считают астрологию псевдонаукой, не придают значения датам своего рождения и просто живут. Некоторые интересуются астрологией, верят ей и находят совпадения гороскопов с реальной жизнью мистическими и забавными. Но лишь единицы интересуются астрологией настолько, чтобы знать о 13-ом знаке зодиака. Знак змееносца. Знак на границе Стрельца и Скорпиона. Знак мистиков, оракулов и экстрасенсов. Людей с необычной судьбой. Людей, таких как Оберон и таких как Бенедикт.
Но заинтересованность сама по себе мало стоит, Бенедикта надо было ещё проверить. Проверить и довести до нужного состояния. В конце концов, клан Носферату является далеко не тем кланом, который может по собственной воле выбрать живой целеустремлённый человек. Бенедикта предстояло подготовить. Первым делом, вампир подбросил парню книгу. Это была копия фолианта известного как «Слово Лилит». В ней раскрывалась альтернативная версия событий в Эдеме, а так же объяснялись мотивы первой жены Адама, матери всех вампиров. О том, что она мать всех вампиров там, конечно же, не говорилось, этот фолиант был написан и рассчитан на то, чтобы приобщать людей, наставлять их на Путь и открывать им глаза. Он совершенно не должен был нарушать правила Маскарада. Итак, как и надеялся Оберон – книга заинтересовала Бенедикта. Он перечитывал её несколько раз, не прерываясь даже на сон и еду, а когда закончил – его глаза горели огнём истиной веры. Он прошёл проверку. Но он ещё не знал, какие испытания ему уготованы коварным вампиром. Связавшись с епископом Блумом, Бенедикт, заслуживший репутацию старательного молодого человека и хорошего оратора, получил разрешение на строительство новой церкви, а так же покровительство Блума для своей «ветви католичества». Бенедикт с такой страстью и с таким жаром рассказывал Блуму про Путь Лилит, что, даже не смотря на не-ортодоксальность этого учения, Блум его поддержал. Бенедикту было указано одно старое заброшенное здание и именно на его месте ему было разрешено возводить свою церковь. Церковь Возвышения. Чего не знал никто из них, так это того, что место для церкви было выбрано Обероном, причём выбрано уже давно, ему оставалось только подменить бумаги епископа, и новая церковь стала вырастать прямо над заранее подготовленными катакомбами.
Оберон выращивал его годами. Как садовод выращивает любимый куст, так и коварный вампир следил за каждым действием своего подопечного. Следил и всё портил. Каким бы умелым оратором не был Бенедикт, немножечко вампирского внушения и уже никто не хочет его слушать. Каким бы умным он ни был, парочка подосланных гулей и любые его доводы превращаются в прах. Десять долгих лет Оберон заставлял Бенедикта скатываться в пучины отчаяния, депрессии и саморазрушения. Епископ Блум пытался помочь Бенедикту, но по неизвестным ему причинам, дела у недавно рукоположенного священника шли крайне плохо. Десять долгих лет Бенедикт не мог набрать паству даже из пяти человек. Десять долгих лет, он изучал всё больше и больше книг, и всё больше и больше старался отточить своё ораторское мастерство. Но все эти десять долгих лет ему что-то мешало. Наконец, 30-го ноября 2005 года, в день его 51-го дня рождения Оберон сделал свой шаг. Два гуля-громилы подкараулили Бенедикта в переулке, когда он вышел вечером прогуляться и накинулись, не сказав ни слова. Они избивали его, пока он ещё мог сопротивляться. Они избивали его, когда он уже не мог сопротивляться. Они избивали его, даже, когда он уже отключился. Затем они просто сбросили его в канализацию и ушли.
Он очнулся в сыром, вонючем, затхлом тоннеле. Вокруг бегали крысы и пытались обгладывать его ноги. Но он не чувствовал ног. Он не чувствовал ног ниже колена, потому что они были раздроблены кусками арматуры и переломаны в десятках мест. Выше колена ноги горели жгучей, непереносимой болью, а ступни отзывались фантомными болями, когда он замечал, что крысам удавалось откусить часть его ноги. Он не мог двинуться с места, он не мог даже закричать – лёгкие обжигало при каждом вздохе, и он с большим трудом вообще дышал. Он понимал, что скоро умрёт. Умрёт, так и не выполнив свой долг перед Лилит. Умрёт, так и не сделав то, что должен был сделать. Умрёт в свой день рождения.
В этот момент из тени тоннеля вышло существо. Сгорбленный человек, чья кожа шелушилась струпьями, в чьём теле копошились насекомые, чья одежда была сделана из крысиных шкур, и чьё лицо вышло прямиком из фильма ужасов. Так Оберон впервые показался на глаза Бенедикту. По его телу бегали крысы, одна из них сидела прямо у него на голове, жёлтые острые зубы периодически появлялись в отблесках огней, а длинные, слишком длинные для человека, пальцы нервно постукивали по стене.
- В день Змееносца ты родился, - прохрипело существо, глядя в глаза Бенедикту. – В день Змееносца ты умрёшь. – вампир постукивал по стене медленно приближаясь к священнику. – И в день змееносца, я могу подарить тебе второе рождение, человек.
Мысли Бенедикта путались. Ему казалось, что это галлюцинации, которые явились ему с предупреждением о скорой смерти. Ужасающий образ, вышедший из больной фантазии умирающего человека.
«Почему так? Почему мне в галлюцинациях не может прийти отец? Почему не тыквенный пирог моей матушки? Почему в последние минуты я должен испытывать ужас?» - думал Бенедикт, пытаясь отползти от приближающегося существа.
- Я не плод твоего воображения, человек. Я так же реален, как и ты, пожалуй, я даже более реален, чем ты. – Крысы окружили Бенедикта со всех сторон и не давали возможности уползти, перекатываясь под его руками пищащей и кусающейся серой массой. – Скажи, хочешь ли ты Возвысится? Хочешь ли ты послужить Лилит? – Голос существа стал заискивающе тихим. При первом контакте Бенедикт и подумать не мог, что голос этого существа может так изменяться.
- Что? Ты, порождение ужаса и кошмара, будешь говорить мне про Лилит? Я служил ей десять долгих лет, но не добился никаких успехов, кажется люди, просто не готовы принять правду. Как ты можешь помочь мне возвыситься? Ты, тот, кого я по-прежнему считаю плодом своего умирающего мозга. Однако, если это не так, то ты видел себя в зеркало? Ты это называешь возвышением? – Священник перестал отползать, облокотился на стену тоннеля и решил, что разговор со своим воображением поможет убить время необходимое мозгу, чтобы окончательно умереть. В конце концов, разговор с этим существом помогал отвлечься от раздирающей душу боли в ногах.
- О! Тебе ещё так много предстоит узнать о Лилит, смертный. Я же преподам тебе твой первый и самый главный урок, мой милый маленький птенец. Ты знаешь о Лилит далеко не всё. Но я позволю тебе приблизиться к ней.
С этими словами существо набросилось на теряющего сознание Бенедикта и впилось зубами в его шею, подарив тем самым приятное чувство экстаза, заглушающего боль раздробленных конечностей. И смерть.
Бенедикт очнулся в маленьком квадратном помещении. Со всех сторон были зеркала. Вместо стен были зеркала, вместо потолка было зеркало, даже вместо пола и то было зеркало. Свет как-то проникал сквозь них, и Бенедикт мог со всех ракурсов видеть себя в отражении. Если говорить начистоту, то он не мог не видеть себя. Следующие несколько недель были адом. Плоть Бенедикта деформировалась, кожа слезала и вновь вырастала, волосы выпадали, а зубы наоборот отрастали. Всё это сопровождалось дикой болью во всём теле и нескончаемой агонией голода. Ну и конечно голос.
Всё это время откуда-то из-за зеркала доносился голос того существа. Он рассказывал Бенедикту историю Лилит и историю вампиров. Он рассказал, что Лилит сделала Каина первым вампиром, а он дал становление всем остальным. Он рассказал, что путь Лилит это путь возвышения, путь вырастания из статуса ребёнка. Поэтому, когда Абсимиллиард, отец всех носферату пытался убить свою госпожу, он был прав. Он хотел ещё на ступеньку приблизиться к Лилит, ещё на ступеньку усилить свою кровь. Он был прав, а глупец Каин, который не умел распоряжаться своей силой – проклял его и весь наш род. Таким образом, Носферату, хоть и являются самыми ужасными, - «ПОСМОТРИ В ЗЕРКАЛО!» - , вампирами из всех, хоть они и являются проклятыми, но через эту боль, через эту муку, через это уродство, они доказывают себе и всему миру, что они следуют Пути. Что они знают, что им делать и они готовы это делать. И теперь Бенедикт, Возвысившийся и приблизившийся на ступень к Лилит, один из них. Проклятый и Благословлённый. Отталкивающий своим видом и ведущий за собой речами. Теперь он – Пророк и Змееносец слова Лилит. И теперь он вампир.
К исходу второй недели, когда вся история была рассказана, а метаморфозы в теле Бенедикта завершились, он, больше не похожий на самого себя, лежал в позе эмбриона посреди комнаты. Оберон стоявший за зеркалом смотрел на него и гадал, выдержал ли тот превращение или как многие птенцы носферату потерял разум. В конце концов, Оберон приложил не мало усилий своими зеркалами и рассказами к тому, чтобы разум был потерян, но если же нет… Он щёлкнул пальцами и двое его гулей вышли из темноты держа под руки молодую девушку. Её рот был заткнут кляпом, руки завязаны за спиной верёвками, а русые волосы, ниспадающие до плеч, были растрёпаны. Её взгляд, прикованный к Оберону, был наполнен ужасом и непониманием. Вампир лишь усмехнулся, открыл потайную дверь в комнату, впихнул туда девушку и закрыл дверь за ней. Теперь ему оставалось лишь наблюдать.
Существо, ранее называвшее себя Бенедиктом, повернулось в сторону девушки. Глаза горели огнём, и в них читался только голод. С клыков капала слюна, а длинные когти нервно скребли по бетонному полу. Девушка забилась в конвульсиях и стала истерично стучать плечом в зеркало, где только что была дверь. Одним резким движением он прыгнул к ней, повалил на пол и прижал к земле. По-собачьи, он стал обнюхивать её, с самого низу, до самого верха, наконец, остановившись у шеи. Парализованная ужасом она уже не могла шевелиться. Из её глаз тянулись тоненькие полоски слёз, а учащённое дыхание выдавало в ней крайнюю степень паники. Бенедикт порвал на ней блузку, чтобы иметь полный доступ к шее, поднял голову, посмотрел на своё отражение в зеркале и со звериным оскалом вгрызся в её шею. Он не столько пил её, сколько терзал, хотя и не упуская ни капли. Наконец, когда она была осушена целиком, он встал во весь рост. Он мало походил на человека, а залитое кровью лицо ещё больше придавало ему звериные черты. В этот момент в голове Оберона была всего одна мысль – «Видимо безумие всё же завладело им.». Но в этот момент Бенедикт посмотрел прямо в глаза своему сиру, хотя сквозь зеркало и не должен был видеть их, и произнёс всего одну фразу – «Её кровь - слаба!».
Прошло семь лет. Семь лет, за которые Бенедикт значительно увеличил свою паству. Теперь Оберон не мешал ему, но ему казалось, что просто теперь, когда он стал ближе к Лилит, это она помогает ему. На нижних уровнях был открыт второй приход. Для более посвящённых, туда допускались только некоторые, но они стоили многих. Это были истинно верующие, которые видели в Бенедикте святого, а самое главное, из которых можно было безопасно питаться в любое время. Помощь Блума тоже оказалась неоценимой и на «отклонения» учения церкви Возвышения все закрывали глаза. Бенедикт был представлен Князю Монако, а так же Примагену Носферату в Монако – Иезеккилю. Ну и самое главное, за эти семь лет Бенедикт на две ступеньки поднялся к Лилит. Он узнал, через других Носферату о стычках Камарильи и Шабаша, которые проходили во Франции, и оказался в нужном месте в нужное время. Он осушил и поглотил двух Шабашитов, тем самым выполнив цель номер один. Он стал ближе к Лилит, чем его собственный создатель.